Еду я на поезде, лежу на верхней полке,
Не могу уснуть, кручусь как на иголках,
На соседней полке, большой мужик лежит,
И как паровоз, с шипением храпит.
Долго я ворочалась, но так и не уснула,
Сильно разозлилась я, взяла его и пнула,
А он даже не понял, он к стенке отвернулся.
И вновь от его храпа, весь поезд содрогнулся.
Ну все, достал зараза, ты меня взбесил,
Пнула еще раз его, сколько было сил.
Смотрю, я у него, один глаз приоткрылся,
С опаской посмотрел и подальше откатился.
А храп не прекращается такой, каким и был,
Дрожат в вагоне стекла и больше нету сил.
И тут я поняла, что мужик тут не при чём,
Храпит вон бабка снизу и шипит при том.
Не могу уснуть, кручусь как на иголках,
На соседней полке, большой мужик лежит,
И как паровоз, с шипением храпит.
Долго я ворочалась, но так и не уснула,
Сильно разозлилась я, взяла его и пнула,
А он даже не понял, он к стенке отвернулся.
И вновь от его храпа, весь поезд содрогнулся.
Ну все, достал зараза, ты меня взбесил,
Пнула еще раз его, сколько было сил.
Смотрю, я у него, один глаз приоткрылся,
С опаской посмотрел и подальше откатился.
А храп не прекращается такой, каким и был,
Дрожат в вагоне стекла и больше нету сил.
И тут я поняла, что мужик тут не при чём,
Храпит вон бабка снизу и шипит при том.