Душа
Земное время скоротечно, мелькают дни, летят года,
На этом свете жизнь не вечна, а вот душа – жива всегда.
Она волнуется, страдает, сочувствует, порой болит,
За всё всегда переживает и от бессилия кричит.
Когда, путь жизни завершая, уходят люди в мир иной,
Души привязанность земная не даст уйти ей на покой.
И сорок дней общаясь с нами, с вершины прожитых годов
Душа прощается с друзьями, и Бог принять её готов…
А там в другое измеренье её потом переместит,
Вдохнёт в ребёнка при рожденье – жизнь с новой силой закипит.
Ераков Рудольф Васильевич
- Слышь, старик! - негромко говорил Годен - Завтра можно ехать на первый лёд.
Старик ещё ни разу не был на зимней рыбалке, хотя настроение съездить нарастало.
- Вот придурки,
Считал он
- Сидят, сопли морозят. И ради чего? Ради нескольких рыбёшек, что продаются в любом продуктовом магазине.
Но долгая сибирская зима заставляла искать занятие, чтобы не просиживать уныло у печки. Видя счастливые лица, возвращающихся с рыбалки взрослых нормальных мужиков, всё больше и у него вкрадывалась в душу мысль о зимней рыбалке.
Годен, сильно не торопил. У него нашёлся сломанный бур, который старик тут же отремонтировал. Сняв размеры самодельного ящика под рыбу, сделал себе такой же.
- Даже лучше!
Думал он, любуясь своим творением
- Новенький, весь белый, как снег!
Было готово всё, даже отцеп и молоточек. Машина ждала в гараже готовая в любую погоду везти старика на рыбалку. И вот, наконец-то! Завтра…
По приезду на водоём, Годен, сославшись на что-то, быстро исчез в туманности. Старик, оставшись с Володей, который тоже поглядывал в направлении упылившего другана, растерянно осмотрелся. В подошедшей бригаде земляков, самый добрый показал, как надо играть мормышкой. Вытащив одну за другой несколько рыбок, спросил:
- Понял?
- Не-а!
Ответил старик, но всеравно спросил его имя. Краснопер широко улыбался, видя перед собой престарелого новичка.
В обед объявился Годен.
- Слышь, старик, пошли суп варить.
Он достал баночку с домашним сваренным и замороженным супом.
- Бросай, бросай это дело, поймаешь ещё.
Старик с огромным усилием оторвал себя от гипнотически притягивающего кивка.
- В молодости
Рассказывал Годен
- Я на рыбалке забывал про всё, и про горячую пищу тоже, за что получил язву. Сейчас, на рыбалке, в обед - всегда костёр, горячий суп и чай.
Они с Володей ловко, у камышей развели костёр, разогрели супы, каждый свой, вскипятили чай и пригласили разделить трапезу. Этот день бодрил и душу, и тело. Машина весело мчалась домой, где ждала супруга, о которой почему-то старик очень соскучился, после пребывания на свежем воздухе с горячей пищей.
- В этом что-то есть!
Думал он, ещё не понимая, что теперь это надолго, а может и навсегда…
На чью муху клюнет
Годен любил рыбалку. Для него она была много больше, чем просто удочка, да черви. Это был смысл жизни, стимул, любовь… Супруга, видя это безоглядное стремление мужа, никогда не судила его.
Летом в потаённых заводях он ловил с напарником Володей здоровенных щук, никому не показывая места. Зимой, чуть не каждый день, пропадал на рыбалке.
- Люблю зимнюю, летом не так интересно
Говорил он.
- Однажды,
Рассказывал Годен, скорее про друзей.
- Пришлось рыбачить в шорских краях. Ехали мы на машине с другом и его сыном. Не зная секретов, как в этих местах ловить хариуса. Вдруг на обочине увидели местную женщину. Молодая крепко сбитая девушка голосовала на дороге. О! У неё и спросим.
Девушка сразу заявила, что денег у неё нет, но при этом загадочно улыбнулась. Что-то встрепенулось в груди. Отогнать гадкие мысли удалось. Им на смену пришли другие, чистые, но с тем же концом. Поднимая пыль, машина мчалась по гористой дороге.
- Послушай, а как вы ловите хариуса, на что?
Начал друг. Шорка на миг задумалась, затем смело с улыбкой спросила:
- У тебя …уй есть?
- Есть!
Опешил друг.
- Вырви там волосинку, намотай на крючок ниткой, сделай, чтобы топорщились и…лови.
...
Высадив довольную женщину на указанном ею перекрёстке, поехали к указанному ручью.
Приготовив волосинки, имеющие другую смачиваемость и сделав “мухи”, друзья со словами:
- Ну, на чей .., то есть на чью муху клюнет.
Начали ловить хариуса.
Доченька
Настала зима. Близились морозы, появился и креп молодой ледок. Володя с Годеном готовились к зимней, долгожданной рыбалке. Они, с осени, запасались силосником, который тайно, чтобы никто не понял, называли “волками”. Наконец ударили морозы. Завтра! Завтра!.. Сколько наших друзей, не выдержав этого ожидания, ожидания всего одной ночки, покинуло нас.… Не выдержало и сердце старого Годена. Его не стало.
У Володи тоже добавилось горе: Пропала старшая дочь. Обращения в милицию не дали ничего.
- Ищем, найдём…
- Отвечали в милиции, но дочери не было. Осталась младшая дочка, твердо решившая поступать на юрфак, да внучок от старшей. Как часто бывает, Володя начал попивать. Начались ссоры в семье. Развод. Оставшись один, без душевной поддержки, без плеча друга желание выпить усилилось. Казалось, что все его забыли, он никому не нужен. И однажды утром, он не проснулся. Красавица супруга, в одночасье потерявшая и любимую дочь, и мужа посерела, постарела, но надо было поднимать младшенькую и внука. Работала на нескольких работах. Росла дочь, став очаровашкой – красавицей. Рос внук, став доброй опорой бабушке. Прошли годы. Однажды во дворе яростно залаял старый охранник пес.
- Чужой!
Поняла Лидия, и пошла отворять двери.
У ворот стояла живая и невредимая, пропавшая несколько лет назад, старшая дочь.
- Доченька, живая, Господи, радость-то какая! Что случилось, где же ты была, как ты?
Вопросы роились один над другим.
- Ох, отец не дождался, такая радость! Рассказывай, рассказывай доченька!
- А что рассказывать? Живу я хорошо, в Белово. Замужем. Муж – армянин, человек уважаемый,
Чуждым сленгом начала дочь.
- Мне, мама, паспорт мой нужен.
Обмякшее тело Лидии, беззвучно хватало ртом, исчезнувший в никуда, воздух…
Конец
- Где это я?
Годен осмотрел стены комнаты, себя. На нём был новый, с иголочки, костюм, белая рубашка, галстук, новые чёрные туфли.
- Я же это на смерть готовил
Подумал он и…вспомнил всё.
Что-то могучее сдавило сердце, сильная боль пронзила тело.
- А-а-а!
Вырвался отчаянный крик.
И вдруг стало легко и свободно. Так легко он не чувствовал себя никогда. Казалось, он воспылал над землёй, над людьми, над всем этим мелочным и меркантильным, убогим и суетливым миром. Он видел себя, видел распластанное на заснеженной земле собственное неподвижное тело. Он будто раздвоился. Только один был живой, а другой - лежащий на земле, мёртвый.
- Что со мной?
Мысленно спросил себя и тут же услышал голос.
- Ты умер! Скоро будет суд божий, а пока располагайся…
Голос шёл ниоткуда, ни громкий, но властный, не признающий возражений, мужской. Годен посмотрел на руки. Они просвечивались и, казались воздушными. Страха не было, но волнение захлёстывало.
- Значит, есть у нас душа, это тело бренно. А грехи-то мои, какие? Окуней мелких ловил и не отпускал.
Почему-то мелькнула первая мысль.
- Будь, что будет, этого ристалища избежать не удастся. Эх, порыбачить бы сейчас! Последний разочек, самый последний, со льда…
Он подошёл к окну. За окном была зима. Чудесный пруд был покрыт свежим крепким молодым льдом. Ближе к берегу стояли вмёрзшие редкие стебли камыша.
- Окунь со щукой звереть должны здесь, это их любимое место по перволёдью.
Открыл столик у окна. Там оказались удочки, на любой вкус. Были такие, о которых он и не знал, и не слыхивал. Он подошёл к противоположному окну, и поразился ещё больше. За окном было лето! Зеленела трава. Речка, образуя обширные рыбные заводи то, бурля, то, замедляясь, несла свои чистейшие воды. На берегу стояла лодка, но на ней не было ни мотора, ни весел.
- Наверно, мыслью управляется.
Подумал, уже привыкший к чудесам, Годен.
- А в тех окнах, видимо, весна и осень. Здорово здесь. А как выйти, дверей же нет?
– Тебе не нужны двери.
Раздался опять спокойный властный голос.
- Ты без плоти.
- Мысли читает, напрочь, ничего не скроешь…
- И не пытайся!
– Да понял.
Осторожно передвигая незримые ноги, взяв с собой пару зимних удочек, он шагнул в стену. В сторону, покрытого первым льдом, такого чудного, нового, манящего к себе неизведанного никем пруда. Стена эфирно растворилась, будто её и не было! На улице стоял легкий морозец, но он не чувствовался. Леска не обмерзала. Вокруг лунки образовался снежный островок, скрывающий его от осторожных рыб.
- На голую!
Решил Годен.
И опустил в воду уралочку с красной бисеринкой и блестящей латунной попочкой.
Последняя рыбалка
Поклёвка последовала мгновенно. Крупная рыба уцепившись за мормышку долго не давалась. Опыт подсказывал ему, не торопится, и он терпеливо выматывал эту не видимую громадину. Леска не выдержала, несмотря на всю его осторожность. Рыба ушла, унося с собой такую сразу полюбившуюся мормышку. Он достал другую удочку. Таких, в той жизни, он не видел. Лёгкая, удобная ручка вливалась в руку и согревала её. Прозрачный шистик оканчивался каким-то непонятным устройством. Кивка не было! По прозрачному шистику “бегал” миниатюрный яркий свет, видимый и ночью, и днем. Яркость можно было менять лёгким прикосновением. Был маленький бугорок с переключением на “А” и “Р”. Он включил на “А”. Лампочка “забегала” по всей длине, в такт заиграла леска. Он коснулся чего-то: лампочка забегала быстрее, но не по всей длине шистика. “А” – это автоматика, догадался Годен.
Было много ещё всяких непонятных приспособлений, даже микрофонная дырочка.
- Она-то зачем?
- Чтобы говорить по телефону.
Ответил невидимый никто.
- А кнопочки где?
- Они не нужны. С кем ты хочешь поговорить?
- С женой!
Поражаясь собственной наглости, заявил он.
- Назови имя…
- Слушаю вас.
Раздался спокойный, такой дорогой, такой родной голос.
- Галя, Галя - это я, твой…
Связь оборвалась.
- Завтра суд божий! Иди, отдыхай. Готовься!
Суд божий
Потолок начал медленно растворяться. Куда-то исчезли стены. Всё покрылось ярким ровным светом. Не было ни земли, ни неба. Только свет, который не только светил, но, казалось, пронизывал насквозь и тело, и призрачную одежду, и душу. Не было никакой возможности укрыться от него. Будто тысячи хирургов незримо резали и изучали каждый суставчик.
Суд божий начался! Годен стоял как голенький, высвеченный миллионами ламп, не видя никого и ничего. Было тихо. Хотя казалось, как в шелесте воды, слышны тысячи голосов. Он чувствовал присутствие, прикосновения к внешним и внутренним органам, которых не было. Было не страшно, но тревога не отпускала душу. Свет начал медленно гаснуть, принося облегчение.
- Для начала
Раздался уже знакомый голос.
- Побудешь окунем, мелким окунем!
И в тот же миг, Годен, почувствовал, как его душа начала обретать плоть. Тело не слушалось, было чужое, сильно хотелось есть…
…Старик, приехав на водоём, неторопливо достал удочку. Вчера он смастерил новую мормышку и сегодня, скрывая волнение, готовился опробовать её.
Наконец, прочувствовав новое тело, Годен хищно глянул по сторонам. Увидев знакомые пляшущие мормышки, ухмыльнулся.
- О-о-о! Наивные! Это я знал ещё в прошлой жизни.
Пристально вглядываясь, он выискивал настоящую букашку.
…Старик опустил мормышку, и начал не спеша раскачивать лунку.
- Слушай, старик! Ты вначале лунку раскачай, а потом, лови.
Вспомнились слова ушедшего учителя.
-Что-то не знаю такой, похоже, букашка настоящая.
Годен заметил, что к ней уже мчались ещё два окуня, один был уж какой-то краснопёрый и быстрый, второй толстенький и нахальный.
- Где-то я с ними встречался…
Мелькнуло в мозгу. И не дожидаясь пока его обгонят, он смело проглотил эту новую букашку.
…Старик поймал окушка, оглянулся.
- Никто не видит. Нет! Маленький, да ладно, возьму.
И бросил трепещущего окушка в ящик…
